В статье выявляются функции описаний природногои антропогенного ландшафтов в «записках путешественника», созданных Ф.Н. Горенштейном после поездки в Астрахань. Подчёркивается, что автор настаивает на документальности своих записей. Определяется жанр произведения - травелог. Доказывается важность оппозиции «свой» - «чужой» в повести, чередования европейских зарисовок с азиатскими. Утверждается, что писатель намеренно вычленяет элементы разнородных культур: он на примере Астрахани стремится идентифицировать сложную природу национального в современной России. Далее анализируются впечатления рассказчика. Поначалу писателем нагнетается напряжение, указывается на бесплодность почвы, звуки пожара, вездесущую пыль. В пейзажах обнаруживается инфернальный образный ряд: адская жара, раскалённый мост, высохшая речка, похожая на скелет. Вечерняя Волга вызывает у путешественника первобытный страх: тяжёлое солнце, серо-чёрная вода, запах гнили. Дневной зной противопоставляется ночному холоду, слепящий свет - непроглядной тьме, сухой шелест - влажному шлёпанью. Неизменными остаются дискомфорт, тревога, алиентация. После «инициации» гостя - поедания сазаньей головы - позитивных впечатлений у него становится больше. Столичный гость с удовольствием бродит по историческим районам города. Значимо помещённое далее сравнение волжских деревенек с мещанской Астраханью. И противопоставление этих мест «совершенно азиатской» Бирючьей Косе. В изображении дельты знаменателен следующий факт: сушь и сырость, разведённые на два полюса в начале повести и одинаково опасные, теперь гармонично сочетаются, уравновешиваясь. Последняя из запечатлённых в заповеднике картин называется автором статьи кульминационной, местная природа на удивление ласкова к рассказчику. Привкус пыли на губах при прощании с городом, словно последний поцелуй. В финальных зарисовках с московской улицы, как в кривом зеркале, отражается увиденное в Астрахани.
Материалы издания доступны по лицензии Creative Commons «Attribution» («Атрибуция») 4.0 Всемирная
